Упредыдущей легенды есть продолжение. Однажды царь Гагик сытно поел, выпил вина и, захмелев, отправился на охоту.
Греки подстерегли его и убили. Вместе с ним был мальчик. Пока Гагик бродил по лесу, мальчик заснул под деревом.

Духовным центром Армении всегда был Эчмиадзин. С древних времей и по се* день там находится резиденция армянской го католикоса, главы епископов.
Наапет своей рукой записал в моем блокноте: «Наши настоящие друзья не уез¬жают отсюда, не посмотрев...»

В истории Армении и современной жизни страны книга занимает особое место Достаточно привести несколько впечат ляющих цифр, которые я услышал от Наапета: население в Армении составляет около трех миллионов (тех, кто читает по- армянски, то есть армян, меньше, два миллиона семьсот тысяч); книги Наапета печатаются тиражом в двадцать — тридцать тысяч экземпляров и распродаются мгновенно.

O Матенадаране следовало бы сказать в сле­дующей части «Хлеб», посвященной сов­ременной Армении. Это учреждение, слов­но огромная печь, ежедневно выдает горя1 чий хлеб, пищу духовную, и по мере того как человек просвещается, цивилизуется* облагораживается, пища эта придает иную ценность хлебу насущному. Но в книге не должна нарушать­ся последовательность повествования, и поэтому на очереди стоит Матенадаран: тридцать шесть «сол­датиков» Маштоца, краткий обзор сражений, кото­рые они дали за тысячу пятьсот лет своей жизни и борьбы.

Прежде чем говорить о замечательной поэзии средневековой Армении, надо дать краткую справку о языковом вопросе. Сло¬ва, вынесенные в название этой главы, отражают два течения, которые, образовавшись в процессе развития языка, жили отдельно, каждое своей жизнью, одно в живом слове, другое в книжном, но, когда у интеллигенции выработалась новая демократическая концепция о месте народа в духовной жизни страны, сосуществование двух течений, двух языков, стало, по существу, не-возможно. Книжному языку пришлось потесниться, а разговорный вскоре стал литературным языком.

В монастыре Гегард, том, что вырублен в скале, Наапет спел нам три песни.
У него" хороший голос; в молодости он пел в хоре, и знакомые сказали нам, чтобы мы попросили его спеть в Гегарде, где изумительная акустика, особенно во втором ярусе: «Вы, конечно, его уговорите».

 Эпос о Давиде Сасунском сложился примерно через столетие после окончания борьбы с Халифатом. Эпизоды войны с арабами рассказывались народными пев-цами, сливались с другими песнями. За¬писаны и систематизированы они были совсем недавно, в конце прошлого века. По мнению литературоведов, эпос этот сложился в X пеке.

Восемь столетий разделяют двух вели¬ких поэтов-корифеев Армении — монаха- философа Нарекаци и монаха-трубаду-ра Саят-Нову. За этот период поэзия прошла большой путь развития.
В 1453 году произошло огромное для того региона историческое событие — падение Кон¬стантинополя, завоевание его турками. Армянский поэт, живший в то время, Аракел Бангишеци, в 1453 го¬ду сочинил плач в стихах о взятии Константинополя.

Ованес Туманян — один из самых замечательных поэтов нового времени. Он жил в конце XIX и начале XX века. Я не видел в Армении ни одного человека, который не знал бы Туманяна. Даже малообразо¬ванные люди знают не только его имя, но и какой это был человек, что писал и даже многое из написанного им.

Рискну сказать: история народа — это не¬прерывная цепь всего, что имеет серьезное значение и благодаря чему вспоминают прошлое. История литературы — это ис¬тория истории.