| Главная » Статьи » Армяне М. Александропулус |
Ереван
| Рискну сказать: история народа — это не¬прерывная цепь всего, что имеет серьезное значение и благодаря чему вспоминают прошлое. История литературы — это ис¬тория истории. Еще глубже уходит голос народа, сохраненный в его песнях. Но ислитература, песни живут и не умирают, поскольку ркдый день худо или бедно есть хлеб, хлеб наш насущ¬ный. I Близкий друг Наапета, Вахэ, в Ереване у входа в гос- Ьшицу «Армения» как-то сказал мне, что несколько лет назад он ждал здесь, когда к нему из своего номера спустится Вильям Сароян, впервые приехавший тогда в Армению. Выйдя на улицу, Сароян остановился, посмотрел по сторонам. — Кто они? — спросил он у Вахэ, указывая на про-ходивших людей. М Армяне. — Все? Д- Да. — А вон те? — Тоже армяне. — А те, что возле театра? И они были армяне, и те, что стояли вокруг фонта¬на,— все, все, кто шел по большой центральной улице. Сароян перекрестился. — Просто невероятно! Столько армян собралось вместе... Сароян умер в 1981 году. Недавно Вардгес Петро секретарь Союза армянских писателей, ездил в Соединенные Штаты Америки, где вскрывали завещание Сарояна. В нем оказалось одно условие: чтобы часть его праха похоронили в Армении. Последние годы он несколько раз приезжал к себе на родину, изъездил ее вдоль и поперек. Может быть, он сам выбрал место для захоронения. Во всяком случае, его могила в Ере¬ване. Однажды, когда мы проезжали по центру столицы, указывая на парк, Вахэ сказал: «Там». Сароян на¬веки останется с Арменией. Наапету случалось не раз ездить за границу. Там соотечественники приходили повидать его, приглашали к себе в гости, в клуб. Были там и потомки дашнаков и другие: социал де¬мократы, либеральные центристы, коммунисты. Прежде чем начать беседу, Наапет неизменно обра¬щался к ним по-армянски: — Мы поговорим обо всем. Я выслушаю вас, и вы| выслушаете меня. Но при одном условии: тот уголок, наш дом в Закавказье, двери которого мы держим всег¬да открытыми, это не только моя, но и ваша родина;] И вы болеете за все так же, как мы. Иначе я не сяду с ва¬ми за стол. У него есть свои основания для такого вступления. Вот отрывок из его книги об Армении: «Я помню одну встречу в ереванском банке, в боль-шом зале, перед кассой. Один мой знакомый, турист из Алеппо, попросил меня пойти с ним в банк; ему надо было обменять сирийскую валюту. Пока он объяснялся со служащим, вижу: к нам подходит немолодой мужчина. Он пришел поменять советские деньги на доллары. — Едете в Америку? — спрашиваю я. — Нет, в Турцию. — Когда? —- Завтра утром. — Красивый город Стамбул! Я был там несколько месяцев назад. Он в раздумье и с каким-то недоверием взглянул на меня. — Туристская поездка или решили навестить род¬ственников? — поинтересовался я. — Навсегда уезжаю. .— Вот как! — Да. Два года прожили здесь. Хватит, сыты по горло... Они сыты по горло! Словно родина — шашлык, вино, [ песня, которую слышишь тысячу раз, и сыт по горло. Я закурил, глубоко затянулся. Если спросить, почему он возвращается в Турцию, он, наверно, скажет, что двери его квартиры плохо [ отпираются и запираются, на ереванском рынке нет по субботам мяса, трамваи утром переполнены, а позавче- ра сосед избил свою жену. Может быть, я услышу нечто другое, и он будет во многом прав. Что ему возразить? Что так поступать нехорошо? Что он лжет для собствен¬ного оправдания? Затеять с ним спор? Я промолчал, а сам подумал: «Пусть этот человек там* куда едет, никогда не споет ни одной нашей песни, пусть никогда его уста не произ¬несут имя Месропа Маштоца, пусть забудет, что могила Комитаса находится в Ереване, и пусть никогда не ве¬шает у себя дома цветную фотографию Арарата...» Смотрел на него и думал: нет, не прощу ему. Гово¬рят, родина прощает. Это не так. И вдруг представил себе, как через много лет в ар¬мянской церкви Стамбула, прикрыв глаза, он станет бормотать «Господи, помилуй» Комитаса и тот, услы- I шав его, опять сойдет с ума. Наверно, во второй раз. I Или в который? Я внимательно смотрел на него. — Так вы не одобряете мой поступок? — спросил он. Я указал на окошечко кассы: — Ваша очередь. Он скользнул по мне взглядом, усмехнулся и накло^ | нился над окошком». Мы поехали смотреть могилу Маштоца и древнюю крепость. Машину вел симпатичный молодой армян- Ский художник. В горной деревушке он выехал не на ту Дорогу и, когда разворачивался, не удержал машину, цепляясь за асфальт задними колесами, она повисла Над обрывом. Мы чуть не разбились. Я подумал: а что видишь и слышишь перед концом в Удобной ситуации? Там, в армянской деревне, я увидел прекрасную картину: толпа ребятишек поднимала тучу красной пыли на крутой дороге. Мы с трудом выбрались из машины. Счастливо от¬делались. Подбежал молодой парень и помог откатить машину. А потом сказал: — Теперь пойдемте ко мне поедим хлеба. Ему очень хотелось, чтобы приглашение было приня¬то. Он так упрашивал нас, словно сам проголодался и просил у нас хлеба. Ничего другого не предлагал, только хлеб. И как прекрасно это прозвучало! Иной раз слы¬шишь: «Зайдите ко мне, попьем чаю». А чая и не уви¬дишь на столе, уставленном шеренгой бутылок и разны¬ми закусками. Он же говорил о хлебе, который месила и пекла его жена. Но мы не пошли. За все время путешествия это самое большое мое огорчение. В тот день, когда мы собирались ехать в Сардарапат, нам представилась возможность осмотреть как следует столицу Армении. Некоторые ее жители — первое по¬коление ереванцев, те, у кого отцы были убиты, скажем, в Сардарапате или погибли где-нибудь в турецкой Армении, а дети, попав сюда, начали свою жизнь вместе с жизнью этого города. Поэтому они теперь как старые музейные смотрители с ключами на поясе. Их спросишь о чем-то, и они снимают с пояса нужный ключ. Несмотря на свою древность, Ереван — новый го¬род. На холмах Арин-Берд и Камир-Блур перед послед¬ней войной и после нее при раскопках обнаружили раз¬валины древней крепости и жилища ассиро-вавилонской эпохи, когда процветало и простиралось до этих земель древнее царство Урарту. «Было место пустынное, и я сотворил здесь великие дела»,— говорится в надписи, найденной на вершине Арин-Берда. Она позволила уста¬новить время возникновения Еревана, 782 год до н. э. Но с тех пор и до 1920 года история протекала здесь так же, как воды реки Раздан, которая, выйдя из озера Севан, смешивается с водами Аракса и затем Каспий¬ского моря. Сохранилось несколько древних церквей и мостов. До сих пор стоит много маленьких купеческих домиков прошлого века. Судя по ним, торговля неслишком процветала. Ереван —дитя современной Ар¬мении, о чем свидетельствует его архитектурный пас¬порт. Это город со своим лицом, которое сразу не разгля-дишь. Сближение происходит поздней, когда свыкаешь¬ся с общими признаками больших городов: асфальти¬рованными улицами, бетонными коробками огромных зданий, особенно если оказался там летом и солнце па¬лит, словно и оно из раскаленного цемента. Но когда хо¬дишь по Еревану, бетонные громады постепенно раз¬мыкаются, отступают, а где-то, слава тебе господи, про¬падают. И становится легче дышать, когда глаз останав¬ливается на зеленом овраге с пятью домиками здесь, тремя там — старыми низенькими домиками, оставши¬мися от деревень, сбегавших когда-то вниз по оврагу. А потом, если остановишься и замрешь, увидишь ежа, пробирающегося по асфальтовому коридору, и опять перед тобой незнакомая, но легко угадываемая армян-ская природа: каменистая скала, несколько старых де-ревьев оттесняют цемент. Кое-где небольшие рощицы. Радует вид горных склонов, хотя это монолитный ка-мень, как и на наших прекрасных Турковунья. И хочет¬ся крикнуть: «Оставьте все как есть, не стройте больше ни жилых домов, ни больниц, ни школ. Сохраните овраги, ущелья, скалы, пусть живут и дышат, не прячь¬те их за строениями». Ведь понимаешь, что и здесь дошли до опасной черты: в Ереване обилие домов, на¬селения более миллиона, треть всей Армении, и я видел, как по субботам и воскресеньям ереванцы едут за город, на природу. Я говорил о массе цемента. Это не совсем так. У армян в изобилии строительный камень; гранит, черный камень и главным образом туф, мягкий, легко поддаюшийся обработке. Возьмешь в руки кусочек туфа, а он еще теплый, от него исходит дух, как от свежего хлеба. I Из туфа в основном построен Ереван. Розовый, серый, черный, он сверкает на солнце и придает городу свое °бразный колорит. Ереван впечатляет своими красками. у армянских камней богатая цветовая гамма, осо оенно красивая на фоне деревьев и травы при меняюшемся освещении дня и ночи. В камнях особая вырази гельность, как и в резких звуках армянской речи. В Ереване есть красивые здания, их стоит посмот¬реть. Город, к счастью, попал в руки талантливых лю¬дей, которые, увидев, что их соотечественники соби¬раются построить свой дом, съехались и стали работать, чтобы создать город, страну, государство. Они привезли сюда и свои святыни. Строили дома, сажали деревья, создавали памятники. В ереванских названиях, как и всюду в Армении, господствует слово «нор» — «новый»: Нор-Себастья, Нор-Зейтун, Нор-Бутанья, Норагюх и так далее. Так же у нас: Неес-Иониес, Неес-Смирнес, Неа-Гараклия. И многие люди, которые в двадцатые — тридцатые годы планировали, строили, остались в горо¬де памятниками. А есть и такие, кто не жил в Ереване, но сюда дошли их слава и искусство, которые помогли ереванцам наладить жизнь. Перед войной привезли в Ереван из Парижа прах великого музыканта Комитаса. Ему поставили памятник и создали парк-пантеон, но¬сящий его имя. Этот гениальный человек дал хлеб ду¬ховный своей родине. Перед оперным театром — памятник композитору и дирижеру А. Спендиарову, неподалеку — поэту О. Ту¬маняну. В больших городах есть памятники, сооруженные как бы по одному шаблону к какому-нибудь юбилею. И хотя их Стоит много, будь то даже огромные всадни¬ки, они никого не увековечивают и теряются в тучах пы¬ли, шуме, напряженном автомобильном движении, не живут в человеческой памяти, не преображают окру¬жающего пейзажа. Проходишь мимо и не замечаешь их. Еще издали что-то говорит тебе об их незначительности. Я не имею в виду лиц, которых не уважаешь, лиц, недостойных увековечивания. Их-то как раз заме¬чаешь. Но и в чужих странах, чьей истории не знаешь, подлинное искусство впечатляет, завораживает. А если в огромном массивном памятнике нет величия и вдохновения, то он напоминает декорацию, оперетту. Монументальное искусство носит иногда, я бы сказал, опере¬точный характер. Памятники Еревана, все, что я видел, величественны и монументальны. В них своя атмосфера, благородство, мужество, яркая индивидуальность. И хотя их много, пе¬ред каждым останавливаешься, каждый говорит тебе о чем-то, будь то задумчивый поэт, древний или совре¬менный военачальник, ученый или коммунар. А ведь если подумать, у армянской скульптуры нет больших традиций, ее затмило декоративное искусство, тонкая обработка деталей. Восхищает и выбор места для постановки памятни¬ка, который прекрасно сочетается с окружающим миром и воспринимается как выразительная деталь. Так соз¬дается любовь и уважение к этим гранитам, бронзам, крепнет национальная гордость. Поэтому армянин берет своего друга за руку и ведет показывать памятники, если не все, то хотя бы некоторые. В Ереване прекрасно помнят имя архитектора Тама- няна. Счастье для города иметь такого Первого масте¬ра, счастье выпало и Таманяну — ведь ему поручили построить столицу своей родины. Иначе кто бы теперь знал, что жил замечательный армянский архитектор, который построил такой-то особняк в Москве и Царском Селе, а в тридцать пять лет стал академиком в Петро¬граде и вице-президентом Российской академии худо¬жеств. Когда слышишь рассказы о нем, понимаешь, что этот человек не щадил силы для работы. В 1923 году его пригласили из Ирана в Армению. Он начал с элект¬ростанции, подобно тому как хороший гончар делает прежде всего печь и круг. И в первом произведении Таманяна современные достижения науки сочетаются с национальным вкусом, умением армян строить и укра¬шать. Его рукой был вычерчен общий план Еревана; он сам воздвиг первые правительственные здания, обсерваторию, публичную библиотеку,, оперный театр с филармонией. Большой красивый театр получил премию в 1936 году в Париже и в 1940 году —- в Москве. Возле театра Таманяну поставлен памятник. Его изобразили за работой, над чертежной доской, и, несмотря на не¬которую театральность, радует, что камни эти обрели в городе жизнь. Ереванцы не жалеют, не экономят места. Щедро предоставляют его улицам, площадям, паркам, тому, кому принадлежит все,— здешним жителям. Проходя по улицам Еревана, мы убеждаемся, что он — лучший памятник прекрасному Первому мастеру, который пред¬варительно все учел, рассчитал и, кроме того, позаботился, чтобы людям удобно было жить в городе, чтобы у них создавалось ощущение свободы в пространстве, чтобы они легко дышали. Но в такую эпоху, как наша, что может предугадать ученый, ведь даже писатели-фантасты не видят подчас далекой перспективы. В Ереване ощутимы два ритма: один — спокойная протяженность линий, повторяющих очертания окружающих гор и плавные переходы лан¬дшафта; и другой — стремление увязать ныне происхо¬дящее с прошлым — ритм, предпочитающий циркуль линейке. Таманян проектировал город на 150—200 тысяч человек. А теперь в Ереване живет более миллио¬на людей. Такой быстрый прирост населения произошел после войны. Памятник архитектору стоит в середине большого круга, который представляет собой городской центр. Первый мастер повернул лицо туда, где жил и строил, и за его спиной масса послевоенных домов. Он словно говорит: дальше ни шагу, а там, позади, пусть делают что хотят. При сравнении с греческими городами — для армян это слабое утешение — видно, что Ереван не очень по¬страдал от современной урбанизации, хотя простран¬ственные решения и цветной камень много потеряли от ударов прямых линий простых многоэтажных зданий, в изобилии выросших в последние торопливые годы. Мой друг Вани — тот, с которым мы охотились на кабана верхом на «джипе»,— сказал нам после охоты, когда в пастушьем загоне мы ели свежий мацун и домашний хлеб с сыром, что туда, то есть в Ереван, он ехать не со¬бирается, предпочитает проводить в горах зиму и лето; особенно хорошо в горах зимой, когда снег на несколь¬ко месяцев заносит дороги и сюда добираются лишь храбрецы, которые, попав в нижнее селение, садятся в железную корзину, и два брата, Вани и Вали, по одному поднимают их на тросе в свою обитель. | |
| Просмотров: 1069 | Теги: | Рейтинг: 0.0/0 |
| Всего комментариев: 0 | |
