| Главная » Статьи » Армяне "Тигранян С.Ф.: |
АРМЯНЕ IV
Мы уже указывали на то, что социальный состав и расслоение кавказских народностей не было тождественно. С одной стороны, владельческие сословия были сосредоточены в грузинском и татарском населении края, демократические же и притом наиболее сознательные слои были представлены армянским народом. Благодаря этому, здесь чисто соци-альные отношения принимали внешний вид национальных; борьба против феодализма получала довольно яркую окраску борьбы армян, якобы, против грузин и татар, тем более, что демократические элементы этих народностей, в особенности последней, еще не выступили против своей феодальной знати и все еще оставались под влиянием влиятельного дворянского класса, сумевшего свои сословные интересы и стремления выдавать за общенациональные. Процесс подъема демократии происходил и в городах, и в деревнях: в последних, конечно, сравнительно позже. И здесь, и там пробуждение армянской демократии должно было столкнуться с сопротивлением и оппозицией несравненно более сильными и глубокими, чем те, которые имели место в собственной (армянской) национальной среде по отношению к влиятельному бюргерству. Во вненациональных отношениях сословные перегородки были гораздо крепче и толще, а главное, с их упразднением, с установлением демократического равноправия были связаны слишком резкие перемены и чувствительные лишения в сфере насущных интересов феодального класса.Демократическое движение сопровождалось, прежде всего, культурно-национальной эмансипацией. Армянский язык, до того низведенный в общественном оби ходе до языка второстепенного, теперь занял подобающее место в частной и общественной жизни армян, вытесняя из этой сферы языки грузинский и татарский, потерявшие, с утверждением русского владычества, значение языков господствующих. Эта национально-культурная перемена в жизни армянского народа не пришлась по душе, понятно, кавказскому феодальному классу. Наряду с культурной эмансипацией шло утверждение социального равенства. Так как большинство населения во многих городах Закавказья составляют армяне, то с введением в них общественного самоуправления, естественно, управление этими городами перешло в руки армян; тем более, что в некоторых городах армяне дают наибольший контингент домовладельцев и городских землевладельцев . К тому же избирательные права мусульман были сильно ограничены, что еще больше способствовало занятию армянами влиятельного положения в городах. Более чувствительна была перемена в деревне, где дворянство, главным образом татарское, должно было мириться с отвергающим его притязания армянским крестьянством, на которого оно, однако, все еще продолжало смотреть как на своих подданных. Подъяремный "райат", целые века кланявшийся беку в пояс и чуть-ли не прикладывавшийся к руке его, теперь дерзал проходить мимо, не сгибая спины, без рабского поклонения. Эти элементы к тому же вносили " язву и заразу свободомыслия" и в татарскую крестьянскую массу, чем еще более возбуждали против себя властного феодала. На почве этих социально-экономических противоречий столкновения между армянами и грузинским и татарским дворянством должны были принимать все более обостренный характер. Грузинское дворянство «(дворянская интеллигенция)» выступило, прежде всего, с оппозицией литературной. Главными вдохновителями антиармянской, доходившей порой до армянофобства, кампании были видные представители грузинской литературы, как князь И. Чавчавад- зе, князь Ак. Церетели и др. Кампания эта была чисто дворянская по своей основе и подкладке; в ней не принимали участия и даже были против нее представители слабого еще в то время грузинского демократического течения . Тем не менее, благодаря общей обстановке и условиям грузинской национальной жизни, дворянам в общем удавалось потерю своих дворянских преимуществ выдавать за национальные потери и национальный ущерб . Не ограничиваясь литературной борьбой, грузинский феодальный класс выступал и косвенными путями, морально поддерживая, между прочим, репрессивные меры реакционного правительства, направленные против армянского народа. Известны также симпатии грузинского дворянства к татарскому феодальному рыцарству, особенно рельефно выразившиеся во время армяно-татарской войны. Иначе складывалось выступление татарского феодализма. Плоскость трения здесь значительно шире; к тому же за татарским рыцарством было обеспечено содействие преданного ему, отчасти вооруженного та- з тарского крестьянства . «Обоюдное» столкновение должно было вылиться здесь в более острые, интенсивные формы. Активное выступление татар произошло значительно позже. Для этого нужно было более благоприятное, так сказать, стечение обстоятельств, необходима была более подходящая политическая обстановка. Татарские феодалы должны были прежде всего убедиться в том, что российское правительство, этот традиционный защитник армян, действительно уже больше не заступится за них. Затем, а это едва ли не самое существенное, требовалась уверенность, что плодом своей победы над армянами воспользуются одни только сами татарские феодалы и что им не придется сложить завоеванные трофеи к ногам русской бюрократии. Вот почему, например, ни правительственные распоряжения об отобрании армянских церковных имуществ* ни дальнейшие репрессии, слишком явно, казалось бы, порвавшие традиционные связи правительства с армянами, еще не были достаточны для того, чтобы вывести татар с их выжидательного положения. Впрочем, и в то время уже раздавались голоса среди части татарского рыцарства призывавших "усмирить" армян. Но это были голоса единичные; татарское дворянство in согроге тогда еще не откликнулось на этот зов. Если упадок и бессилие татарского феодализма в известной степени являются результатом роста армянской демократии, то главным фактором его крушения было именно господство русской бюрократии, и таким образом борьба татар по существу своему неминуемо должна была быть направлена не только против армянской демократии, но и в неменьшей мере и против самого русского владычества. И нет ничего удивительного, если татарское дворянство до тех пор, пока этот главный враг казался сильным и непобедимым, не вело борьбы и против своего второго более слабого соперника. Ибо не было политического резона вооружать против себя армян, и, ничего не получив для себя, оказать только лишнюю услугу правительству, теснившему и самих же татар. Таким образом, татарское дворянство самим положением вещей было осуждено на пассивную роль, что еще больше усиливало вражду и антагонизм между этими двумя народностями. С наступлением «в 1904-05гг.» всеобщего кризиса в империи и с крушением бюрократии положение сразу изменилось. Полное падение военного престижа империи со времени японской войны и революции, усилившееся в стране и подрывавшее власть правительства, создали в татарском феодальном классе, не забывшем еще о своем былом господстве, иллюзию наступающей ликвидации российского владычества на Кавказе. Давнишние заветные мечты татар о восстановлении своего политического господства в стране казались близки к осуществлению. Так как до российского завоевания восточная и центральная области Закавказья находились во владычестве мусульман, или, точнее - их феодальной знати, то ныне, с ожидавшимся татарами упразднением российской власти, эта часть Закавказья должна была вернуться к прежним своим хозяевам, т. е. в руки татарских феодалов; армяне же, как были в те времена негосударственной, подчиненной народностью, так и теперь вновь будут низведены до положения подданных и подвластных татарскому феодализму. Стремления эти невольно напоминают по аналогии европейский легитимизм начала XIX в. На западе падение Наполеона сопровождалось реакцией и реставрацией, и легитимизм означал борьбу за восстановление дореволюционного status quo. Кавказский легитимизм имел, конечно, и своеобразные черты, соответственные характеру дорусского туземного режима и новых российских порядков, но суть его та же: реакционные попытки упразднить новые социальные и политические завоевания ради восстановления (реставрации) отмененного старого порядка. Сторонниками кавказского легитимизма были, впрочем, не только татарское, но и грузинское дворянство1. Конечно, последнее, лишенное всякой силы и почвы вследствие победоносного восстания собственных крестьян, оказалось в положении командира без солдат и ему оставалось лишь с теплым чувством и не без зависти смотреть на возрождение и выступление татарского феодализма. Как бы то ни было, выдвинув вопрос о том, чтобы переделать политическую карту южного Кавказа, кавказские "союзники", т. е. как татарское, так и грузинское дворянство, подражая европейским "союзникам" времен Венского конгресса, вовсе не имели в виду считаться с наличными в крае реальными национальными факторами. Сознательно игнорировались права и чуть ли не самый факт существования армянской народности. Но если можно было игнорировать права армянского народа, то нельзя было не считаться с его силой; ее надо было сломить, как это было сделано столетиями раньше предками современных татар. На этой почве интересы татарского дворянства теперь - в эпоху освободительного движения - очень близко совпали с интересами русской бюрократии. Как ни противоположны были конечные цели обеих этих сторон, и как ни сильна была оппозиция татарского феодализма по отношению к русскому централизму, общая вражда к армянам и общее стремление обессилить врага, вызвали явственную солидарность между обоими этими противниками, солидарность, закрепленную вместе с тем традиционным сословным единомыслием. Обе стороны ясно сознавали своеобразность и двойственность этих взаимоотношений. Но, каждая, преследуя свои цели, старалась по возможности использовать другую. Для бюрократии татары, предводительствуемые дворянством, были пока готовой силой для укрепления всяких нежелательных "неспокойных" элементов. Татарское дворянство со своей стороны, преследуя в сущности другие планы, пользовалось этим, чтобы удержать по крайней мере союзника в нейтралитете, от вмешательства в их борьбу с армянами. Отсюда и афиширование татарами своей лояльности и готовности стать на защиту самодержавия. Российское освободительное движение дало, таким образом, первый толчок к разряжению всех накопившихся в течение десятилетий антагонизмов между армянами и татарами. Возродившийся татарский феодализм вос-пользовался моментом "объявить" армянам войну, имевшую столь крупные последствия не только для судеб российской Армении, но и для всей политической жизни Закавказья. Началась вооруженная борьба, партизанская, на пространстве многих уездов и городов, длившаяся с перерывами около двух лет (с 6-го февраля 1905г. по осень 1906г. ). Организовывались ополчения и дружины, производились укрепления позиций, штурмы, осады; словом, велась систематическая война . Сохранившийся в быту татарского населения феодальный уклад доставил татарскому дворянству верное и послушное войско. Это участие отсталого татарского крестьянства, да еще и наиболее темных его эле- 1 w ментов , придавало армяно-татарской воине характер национальной борьбы. Но социальная и политическая подкладка этой войны ясна. По существу это была не национальная борьба армян и татар, а непосредственное столкновение демократии (армянской) с феодализмом (татарским). Хотя не подлежит, конечно, сомнению, что один феодальный класс не был бы в состоянии произвести столь крупные события. Наряду с социальным антагонизмом в данном случае выступали все те исторические бытовые контрасты и несходства, о которых мы говорили в начале главы, и которые еще в значительной мере не были сглажены и живо действовали в начале XX столетия . * * * На армянский народ натиск татарского феодализма не произвел разочаровывавшего действия. Собравшиеся весной 1905 г. выборные представители армянского населения, съехавшиеся почти со всего Закавказья, в ряде заседаний выработали петицию3 о нуждах армянского населения (для подачи в Совет Министров и Наместнику Кавказа); в числе других пунктов в этой петиции есть такой: "Введение на Кавказе земского бессословного самоуправления на широких основаниях с учреждением - а) самоуправляющейся мелкой земской единицей, б) уездного (без губернского) земства, с выделением городских общественных учреждений в отдельные единицы, и в) одного общекавказского Земского Собрания с правом законодательной инициативы и предварительного обсуждения всех законоположений, касающихся Закавказья". Более радикальную программу выставляет партия "Дашнакцутюн", крайняя левая армянской демократии. В числе политических требований она выставила следующее. Демократическая федерация для Закавказья на основе всеобщего, равного, прямого и тайного голосования. Полное равноправие всех входящих в Федерацию национальностей и вероисповедных общин. Уничтожение всех сословных привилегий. Закавказье составляет нераздельную федеративную часть России, связанную с ней задачами общегосударственной обороны, внешней политики, монетной системы, таможни, «государственных путей сообщения.» Закавказье независимо в своих внутренних вопросах - административных, хозяйственных, культурных и судоустройства. Оно имеет «центральное» представительное собрание, собирающееся в центре Закавказья, в Тифлисе. Закавказье делится на округа, пользующиеся самым широким самоуправлением в местных вопросах, касающихся округа и не затрагивающих интересов всей Закавказской Федерации. При делении на округа должен быть принят во внимание этнографический состав населения и культурные и экономические особенности его быта (с целью создания по возможности однородной группировки). Все должностные лица округов и общин обязаны знать хотя бы два главных местных языка. При ведении дела в округах и общинах употребляется язык части населения, численно преобладающей в данной местности. Для высших должностных лиц, служащих в центральных учреждениях Закавказья, обязательно знание двух главных местных языков и русского. «Более умеренные элементы не идут так далеко в своих идеалах. Но даже и в их среде некоторые слои армянского общества, те, например, которые объявили себя армянской фракцией конституционно-демократической партии, перед выборами во вторую Государственную Думу выставляли требования Закавказского представительного собрания не с законосовещательными (как этого желала петиция), а с законодательными функциями в сфере местных дел.» Российские армяне не добиваются автономии специально для своей национальной территории на Кавказе (российской Армении); для удовлетворения культурно- национальных нужд они проектируют не территориальные, а персональные автономно-национальные организации, которые в этой области должны заменить современное национально церковное «общественное» самоуправление. Они не имеют ничего против местных национально-территориальных автономий, охватывающих отдельные части Закавказья, напр,, автономной Грузии, если, конечно, в ее пределы не будут включены негрузинские местности, и живущим на ее территории гражданам-армянам будут гарантированы избирательные и вообще политические и национальные права путем определенной системы выборов и установления известных правовых гарантий, которые не могут быть отменены органами местной автономии. Но как вопрос о междунациональных отношениях, так и все вообще важнейшие культурно-экономические нужды и интересы всех закавказских народностей и всего Закавказья найдут соответственное и компетентное разрешение лишь при условии установления организованного единства всего южного Кавказа. В настоящее время за это единство ратуют все демократические факторы грузинской и татарской народностей; армянская нация также всецело отстаивает это требование. СИРАКАН ТИГРАНЯН | |
| Просмотров: 1034 | Теги: | Рейтинг: 0.0/0 |
| Всего комментариев: 0 | |
